Внутри человеческой личности обитают существа, которых я называю "демоны". Впрочем, возможно, не только я - слово само просится на язык, когда доводится сталкиваться или думать об этом явлении. Конечно, с "настоящими" демонами эти структуры не связаны, в лучшем случае являясь отражением бесконечно большего в бесконечно меньшем. Слово является скорее данью светлому мистицизму, ни о какой Тьме знать не знавшему, и в лучшем случае рассматривающему её как слово означающее некоторую частность общего состояния лишённости, как раз и имеющей статус "зла".Именно поэтому говоря о "демонах" в ключе психологии, либо человеческого духа, уместно именование "демонология человечности". Говоря более сухо и академично, подобные образования можно было бы назвать "комплексами". Но тогда теряется та живость, которая всегда присуща им. И то действие, которое они производят на личность в целом. В наиболее простом случае, "демон" - это паразитное образование, берущее начало в нереализованности, либо невозможности принять нечто внутри себя.Можно было бы сказать, что "демон" рождается в пустоте внутри души - но такая трактовка будет понятна только мистикам. Хотя и является наиболее верной по сути. Более конструктивно будет сказать о боли как о начале демонизма. Боль - это нарушение целостности внутри себя. Любое разрушение есть боль для того, что разрушается. И так создаётся иное начало - вначале как фон, но затем как сущность внутри пространства боли. Эта сущность имеет собственную картину мира, целиком следующую из того, что породило её. Свои цели, и свою динамику развития. Она не мыслит о себе в ключе самосохранения - оно присуще ей, но её итог - это уничтожение себя вместе со всем остальным. То есть, можно сказать, что "демон" существует для разрушения, и сохраняет себя для него."Демон" живёт и действует исподволь. Потому что знание о нём - это знание о ключе его растворения в духе. Следуя традиции, можно сказать, что каждый "демон" скрывает своё имя, и это имя - то, что создало его. То, что становится известным только при соприкосновении с его прямым проявлением, и то, что выглядит далеко не как символьное начертание. Вне этой прямоты "демон" действует множеством способов. Изменяя картину чувств, мотивов, мыслей. Он может быть строго негативен, прямо закрывая от человека части мира, но в наиболее развитых формах может быть и позитивен, проводя в мир человека намерение. Таким намерением являются сверхидеи, аутодеструктивные мотивы, аксиологические клише, и так далее. Человек думает, что это его идеи - но на деле они принадлежат кому-то другому. Кому-то, кто светит своей картинкой там, где человека внутри себя самого уже нет. От обычных позитивных намерений их отличает то, что они призваны сокрыть нечто, и сугубо негативны в своём основании. Подобные намерения, как позитивные, так и негативные, проявляют себя безапелляционно. Рациональные доводы бессмысленны, и следует искать внутри человека нечто, что окажется достаточно сильным, чтобы противопоставить себя таким намерениям, и говорить с ним, чтобы вернуть человеку возможность выбирать и мыслить.Достать до имени "демона" очень сложно. Просто потому, что тот, в ком он живёт, сам будет скрывать его до последнего. Но раскрывшись - он содрогнётся, потому что чем сильнее сам "демон", тем более уничтожающе - и человека, и всё вокруг него - это имя прозвучит и отразится. Этот момент есть точка максимальной уязвимости "демона", если удержать в сознании хотя бы память о том, как прозвучало это имя.Собственно к чему я это всё пишу? К тому, что вне взаимодействия с личной демонологией и вне её разрешения человеку недоступны силы куда более утверждающего, и раскрытого миру и чему-то Иному, порядка. Ни мир, ни Тьма вне него не могут быть познаны вне уничтожения того, что является внутренней войной с самим собой. И завершение этой войны и есть та чистота души, которая достаточна для выбора иных порядков. Для выбора Зла, в конечном счёте. Человек, который стремится в Бездну, должен быть прекрасен во всём. Только так он оказывается вне дилеммы privatio boni, и только так он может услышать Зов чего-то очень глубокого и беспредельно далёкого от мира. Того, чем однажды - до того, как пришёл в этот мир - являлся он сам.(с)